Неточные совпадения
— Нет, мы, по
Божьей милости,
Теперь крестьяне вольные,
У нас, как у
людей.
Порядки тоже новые,
Да тут статья особая…
— Известно как, по правде, по
Божью. Ведь
люди разные. Вот хоть вас взять, тоже не обидите
человека…
Лариса. Для несчастных
людей много простора в
Божьем мире: вот сад, вот Волга. Здесь на каждом сучке удавиться можно, на Волге — выбирай любое место. Везде утопиться легко, если есть желание да сил достанет.
Клим поспешно ушел, опасаясь, что писатель спросит его о напечатанном в журнале рассказе своем; рассказ был не лучше других сочинений Катина, в нем изображались детски простодушные мужики, они, как всегда, ожидали пришествия
божьей правды, это обещал им сельский учитель, честно мыслящий
человек, которого враждебно преследовали двое: безжалостный мироед и хитрый поп.
Вы, Лиза, хороший
человек, но не по-божьему, а по книжкам.
— Радуемся, а? Помазок
божий встречаем. Он приличных
людей в чин идиотов помазал, — ничего! Ликуем. Вот тебе! Исайя ликуй…
— Он? Помазанник
божий и — презрение к
людям? — возмущенно вскричала Лидия. — Опомнись! Так может думать только атеист, анархист! Впрочем — ты таков и есть по натуре.
— Грешен, — сказал Туробоев, наклонив голову. — Видите ли, Самгин, далеко не всегда удобно и почти всегда бесполезно платить
людям честной медью. Да и — так ли уж честна эта медь правды? Существует старинный обычай: перед тем, как отлить колокол, призывающий нас в дом
божий, распространяют какую-нибудь выдумку, ложь, от этого медь будто бы становится звучней.
Гончарова.], поэт, — хочу в Бразилию, в Индию, хочу туда, где солнце из камня вызывает жизнь и тут же рядом превращает в камень все, чего коснется своим огнем; где
человек, как праотец наш, рвет несеяный плод, где рыщет лев, пресмыкается змей, где царствует вечное лето, — туда, в светлые чертоги
Божьего мира, где природа, как баядерка, дышит сладострастием, где душно, страшно и обаятельно жить, где обессиленная фантазия немеет перед готовым созданием, где глаза не устанут смотреть, а сердце биться».
А теперь они еще пока боятся и подумать выглянуть на свет
Божий из-под этого колпака, которым так плотно сами накрыли себя. Как они испуганы и огорчены нашим внезапным появлением у их берегов! Четыре большие судна, огромные пушки, множество
людей и твердый, небывалый тон в предложениях, самостоятельность в поступках! Что ж это такое?
Животным так внушают правила поведения, что бык как будто бы понимает, зачем он жиреет, а
человек, напротив, старается забывать, зачем он круглый
Божий день и год, и всю жизнь, только и делает, что подкладывает в печь уголь или открывает и закрывает какой-то клапан.
Христос учил о
человеке, как образе и подобии
Божьем, и этим утверждалось достоинство
человека, как свободного духовного существа,
человек не был рабом природной необходимости.
Объяснение страшных катастроф в жизни
людей Божьим гневом и наказанием невыносимо.
Есть две основные точки зрения на соотношения кесаря, власти, государства, царства этого мира и духа, духовной жизни
человека, царства
Божьего.
Кесарь имеет непреодолимую тенденцию требовать для себя не только кесарева, но и
Божьего, т. е. подчинения себе всего
человека.
— И теперь плачу, немец, и теперь плачу,
Божий ты
человек! — крикнул вдруг Митя со своего места.
Да и совершить не может совсем такого греха великого
человек, который бы истощил бесконечную
Божью любовь.
— Ракитин знает. Много знает Ракитин, черт его дери! В монахи не пойдет. В Петербург собирается. Там, говорит, в отделение критики, но с благородством направления. Что ж, может пользу принесть и карьеру устроить. Ух, карьеру они мастера! Черт с эфикой! Я-то пропал, Алексей, я-то,
Божий ты
человек! Я тебя больше всех люблю. Сотрясается у меня сердце на тебя, вот что. Какой там был Карл Бернар?
— Мне сегодня необыкновенно легче, но я уже знаю, что это всего лишь минута. Я мою болезнь теперь безошибочно понимаю. Если же я вам кажусь столь веселым, то ничем и никогда не могли вы меня столь обрадовать, как сделав такое замечание. Ибо для счастия созданы
люди, и кто вполне счастлив, тот прямо удостоен сказать себе: «Я выполнил завет
Божий на сей земле». Все праведные, все святые, все святые мученики были все счастливы.
Лет восемь тому назад он на каждом шагу говорил: «Мое вам почитание, покорнейше благодарствую», и тогдашние его покровители всякий раз помирали со смеху и заставляли его повторять «мое почитание»; потом он стал употреблять довольно сложное выражение: «Нет, уж это вы того, кескесэ, — это вышло выходит», и с тем же блистательным успехом; года два спустя придумал новую прибаутку: «Не ву горяче па,
человек Божий, обшит бараньей кожей» и т. д.
— Та птица Богом определенная для
человека, а коростель — птица вольная, лесная. И не он один: много ее, всякой лесной твари, и полевой и речной твари, и болотной и луговой, и верховой и низовой — и грех ее убивать, и пускай она живет на земле до своего предела… А
человеку пища положена другая; пища ему другая и другое питье: хлеб —
Божья благодать, да воды небесные, да тварь ручная от древних отцов.
Иногда будто пахнёт им, после скошенного сена, при сирокко, перед грозой… и вспомнится небольшое местечко перед домом, на котором, к великому оскорблению старосты и дворовых
людей, я не велел косить траву под гребенку; на траве трехлетний мальчик, валяющийся в клевере и одуванчиках, между кузнечиками, всякими жуками и
божьими коровками, и мы сами, и молодость, и друзья!
Добрые
люди винили меня за то, что я замешался очертя голову в политические движения и предоставил на волю
божью будущность семьи, — может, оно и было не совсем осторожно; но если б, живши в Риме в 1848 году, я сидел дома и придумывал средства, как спасти свое именье, в то время как вспрянувшая Италия кипела пред моими окнами, тогда я, вероятно, не остался бы в чужих краях, а поехал бы в Петербург, снова вступил бы на службу, мог бы быть «вице-губернатором», за «оберпрокурорским столом» и говорил бы своему секретарю «ты», а своему министру «ваше высокопревосходительство!».
Понял тогда купец, что у него в гостях не
человек, а ангел
Божий был.
—
Человек божий, обшит кожей, покрыт рогожей. Издали ни то ни се, а что ближе, то гаже.
Только по дыму и можно было узнать, что живет там
человек божий.
И все же во мне сохранилась вера в
человека, в
Божий замысел о
человеке.
Божье творчество с
человеком, человеческое творчество с Богом.
Искупительные страдания Сына
Божьего есть не примирение Бога с
человеком, а примирение
человека с Богом.
Идея
человека есть величайшая
Божья идея.
Практический же вывод из моей веры оборачивается обвинением против моей эпохи: будьте человечны в одну из самых бесчеловечных эпох мировой истории, храните образ
человека, он есть образ
Божий.
Мир сейчас влечется к гибели, таков закон этого мира, но это не означает фатальной гибели
человека и подлинно
Божьего мира, для которого всегда остается путь свободы и благодати.
Но с другой стороны,
человек есть образ и подобие
Божье, вершина творения, он призван к царствованию, Сын
Божий стал
человеком, и в Нем есть предвечная человечность.
Царство
Божье приходит и через творческое дело
человека.
Я сторонник социализма, но мой социализм персоналистический, не авторитарный, не допускающий примата общества над личностью, исходящей от духовной ценности каждого
человека, потому что он свободный дух, личность, образ
Божий.
Но Царство
Божье придет и от человеческой свободы, от творческой активности
человека.
В глубине это есть дерзновенное сознание о нужде Бога в творческом акте
человека, о
Божьей тоске по творящему
человеку.
Но для Царства
Божьего творчество
человека необходимо.
Низкое мнение о
людях, которое очень питается нашей эпохой, не может пошатнуть моего высокого мнения об идее
человека, о
Божьей идее о
человеке.
Необходимо пролить свет также на то, что в человеческом творчестве может быть обогащением самой божественной жизни, что есть ответ
человека на
Божий призыв.
Откровение Бога миру и
человеку есть откровение эсхатологическое, откровение Царства
Божьего, а не царства мира.
Значение своей экзистенциальной мысли я вижу именно в этом предчувствии, в этом сознании двух путей, лежащих перед
человеком, — пути объективации, экстериоризации, заковывания в призрачном могуществе и массивности и пути трансцендирования к преображенному и освобожденному миру,
Божьему миру.
— Да, был
человек, и нет
человека, — бормотал он. — А все-таки жаль разумное
божье созданье.
— Если ты не боишься суда земного, так есть суд
божий… Ты кровь христианскую пьешь…
Люди мрут голодом, а ты с ихнего голода миллионы хочешь наживать… Для того я тебя зародил, вспоил и вскормил?.. Будь же ты от меня навсегда проклят!
— Пустяки это все… Чай — злак
божий и создан он на потребу
человеку. А потом, не сквернит
человека входящее во уста, а исходящее из уст… Эй, Матрена!
Но особенно хорошо сказывала она стихи о том, как богородица ходила по мукам земным, как она увещевала разбойницу «князь-барыню» Енгалычеву не бить, не грабить русских
людей; стихи про Алексея божия
человека, про Ивана-воина; сказки о премудрой Василисе, о Попе-Козле и
божьем крестнике; страшные были о Марфе Посаднице, о Бабе Усте, атамане разбойников, о Марии, грешнице египетской, о печалях матери разбойника; сказок, былей и стихов она знала бесчисленно много.
Трагедия Гоголя была в том, что он никогда не мог увидеть и изобразить человеческий образ, образ
Божий в
человеке.
Но катастрофизм не значит, что не будет никакого положительного результата творческого дела
человека для Царства
Божьего.
Ради всякого
человека Сын
Божий стал
человеком.